Метро - Страница 29

– Ну не ты, так я, – добавила она уже тише. Теперь ее голос звучал как-то сипло, и именно этого Денис боялся больше всего.

Нехорошее тоскливое ожидание стянуло кожу на его спине и затылке. «Наверное, и волосы на голове встали дыбом».

– Тебе плохо? – спросил он.

Денис уже сам видел, что Алисе становится плохо. Все хуже и хуже с каждой секундой.

Она часто дышала, как лохматая собака в летнюю жару. Губы, кончик носа и щеки медленно заливала пугающая синева.

Денис отскочил от окна и бросился к Алисе.

– Где ингалятор?

Она ничего не ответила, только помотала головой.

– Где твоя сумка?

Алиса раскинула руки, уперлась в край сиденья и нагнулась, судорожно хватая ртом воздух. Она пожала плечами и закрыла глаза.

Мысль о сумке почему-то сразу не пришла Денису в голову. Он поднял то, что хорошо видел – папку с «ватманами», а о сумке забыл.

Причем, что самое странное, он все время помнил об ингаляторе. Он знал, что приступ у Алисы мог начаться внезапно. Но, видимо, в потрясенном сознании произошел какой-то сбой, и Денис думал об ингаляторе и о сумке, как о совершенно разных вещах, никак не связанных между собой. А ведь они были связаны самой простой и очевидной связью: ингалятор лежал в сумке, где же ему еще быть?

– Потерпи, я сейчас… – Денис сжал ее худые колени. – Я сейчас.

Он бросился искать сумку, но нигде не видел знакомую потрепанную светло-коричневую кожу.

Денис хватал все, что попадалось под руку – чьи-то портфели, авоськи, сумочки и дипломаты. Он вытряхивал из них все на пол, быстрым взглядом окидывал содержимое и искал дальше. «Ну где же она?» Сумка могла быть где угодно. Ее могли затолкать в самый дальний угол, и тогда…

Истомин понял, что упустил еще одну возможность – на Алисиной сумке мог кто-то лежать. Он внезапно представил, что ему придется переворачивать трупы, трогать их руками…

«О Боже!» Эта мысль пронзила его, словно током. Он был еще не готов к этому.

Он находился среди трупов, вдыхал воздух, пропитанный сладковатым ароматом крови, он рылся в чужих вещах, но он не мог заставить себя ворочать мертвецов.

Или мог?

Денис быстро прошел вдоль вагона, поднимая и перетряхивая каждую сумку, встреченную на своем пути. Он чувствовал, как стремительно бегут секунды. И каждая секунда означала пропущенный вдох.

Он снова вернулся к Алисе, втайне лелея идиотскую надежду, что ей вдруг стало лучше. Ерунда! Он знал, что без ингалятора ей лучше не станет.

Алиса сидела на краешке сиденья, широко открыв рот и дергаясь всем телом каждый раз, когда хотела вздохнуть. Она пыталась загнать в легкие немного воздуха, помогала себе мускулатурой плечевого пояса, освобождала диафрагму, нацеливая эту главную дыхательную мышцу на выполнение одной-единственной, но такой важной задачи, однако все было впустую.

Алиса задыхалась.

Денис увидел все это за одну секунду и, не задерживаясь, снова ринулся вперед. Черт с ним! Пусть так! Он будет ворочать мертвецов, он будет делать все что угодно, лишь бы Алиса могла дышать.

Истомин издал нечто среднее между воинственным кличем и злобным рычанием и рывком перевернул первое тело. Пусто! Второе! Пусто!

Он морщился от страха и отвращения, но продолжал ворочать трупы. Он перевернул очередное тело – мальчика в куртке, из-под которой выбивалась школьная форма, – и почувствовал, как к горлу подступил шершавый комок тошноты.

Под телом мальчика расплылась какая-то лужа. Денис знал, что это за лужа.

Когда-то он, как и многие мальчишки, очень интересовался вопросом: что происходит с человеком, когда он умирает? Так ли это, как показывают в кино, или на самом деле все подругому?

По-другому. У трупа расслабляются все сфинктеры – мышцы, сдерживающие то, что обычно принято сдерживать в обществе. Но трупу наплевать на приличия, можно сказать, мертвый отличается от живого крайней степенью искренности.

Но если бы этот школьник только обмочился, Дениса бы не передернуло. Его напугало другое – голова несчастного парня была сплющена так, словно по ней проехался каток. В ушах виднелись сгустки темной крови, а вокруг рта какая-то бело-зеленая слизь с комочками. Денис оторвал тело от пола и с ужасом увидел, что выдавленный глаз остался на месте. Он прилип к полу.

Истомин едва успел отпрыгнуть. Его желудок долго выворачивался наизнанку и, похоже, не собирался останавливаться ни на минуту.

Денис сжал кулаки и попытался остановить мучительные спазмы. Он подумал, что Алисе очень нужна его помощь. Очень!

«Она задыхается!»

Денис вытер рот и снова подошел к телу школьника. Взял его одной рукой и, отвернувшись, оттащил труп немного в сторону.

Сумочки под ним не оказалось.

Денис продолжал обследовать вагон. На секунду он обернулся и увидел, что Алисе совсем худо. Глаза ее закатились, и между дрожащими, как крылья бабочки, веками были видны только синеватые белки.

Это придало Истомину сил и уверенности.

Последние сомнения и брезгливость исчезли. В конце концов, он ворочал трупы ради одной-единственной цели – чтобы здесь, в вагоне, в пятнадцати метрах под землей не появился еще один. Алисин.

Он стал действовать быстрее. Желудок все еще протестовал, но уже как-то вяло, будто смирился с новым увлечением хозяина. «Ну что же… Если тебе так нравится возиться с кадаврами – пожалуйста. Но помни, что мне от этого немного не по себе». О да! Он помнил.

Наконец Денис увидел то, что искал.

Знакомая сумка, вся в разноцветных мазках краски. Она лежала под телом высокого худого мужчины в синем пиджаке и почемуто зеленом галстуке. Над широким узлом торчал острый небритый кадык.